Готель «Украина»
Дорога, дорога, бесконечные необъятные поля, огороды с большущими ярко желтыми тыквами… Украина. Второй день колесим по ней. Наконец-то скоро Тернополь, тут мы расстанемся с нашими и отправимся вчетвером на первое задание.
Яркое, приветливое не по-осеннему солнышко… Здорово, за плечами нетяжелые Ермаки. Останавливаемся тут же на вокзале на несколько минут. Командир отправился искать место на ночевку. Отлично… Все, почти все улажено. Счастливые шагаем по мощеным улицам к гостинице, в которой нас наверняка встретят «с распростертыми объятиями».
Кругом все новое: улицы, природа, даже люди. Так много улыбающихся, кажется, жизнерадостных людей… По пути запаслись самым любимым и желанным походным пайком – баночками с красной икрой (баклажанной).
Готель «Украина». Нам с Галинкой велено сидеть в креслах у окна, а командир с Женькой отправились налаживать отношения с администраторшей. Народу никого. Мальчики задумали провернуть афёру. Как оказалось, девчонок в номер с товарищами иного пола не прописывают. Женька с Альбертом, ничуть не смутившись, записали в один номер к себе и мою фамилию, поскольку по ней не возможно было определить пол. Что же будет дальше?
К сожалению, администраторша оказалась не настолько глупа и, перевернув страничку паспорта, обнаружила: «Как? Так с вами девушка? Ну, нет!» И, разумеется, вернула паспорт обратно. Однако бланк на двухместный номер и одно спальное место выписала. Тайком, очень шустро мы пробежали два этажа по лестнице. Эх, черт, швейцар как назло нас заметил: «Эй, а девушек-то прописали, а-а?»
Ну, наконец-то… Устроились.
Мальчишки без промедления отправились в военкомат. А мы с Галинкой… осваивались в качестве хозяек номера. Вечером, уютно-преуютно сидим все вместе за столом. Приятный березовый сок, толстые ломти ржаного хлеба, смазанного икрой. Вкусно ужинаем…
И вдруг… В дверь постучались. Все переглянулись. Галинка молодец, вовремя сообразила: укрылась под одеялом и спряталась за холодильник. Ну а я… без тени стеснения вышла навстречу горничной. Последняя тут же возмутилась и велела непрописанным в номере до 11 часов освободить его. Через полчаса она пообещала зайти и проверить. Что же делать? Куда нам с Галкой деваться? О-о, созрел блиц-план! Наши мужчины, не лишенные здравого смысла, предложили спрятать нас под софу. В момент план стал претворяться в жизнь. Как нам не хотелось лезть под софу, однако другого выхода не было.
И уложили нас с Галкой на холодный, грязный пол, как селедок в консервную банку. Валетом, обнявши друг дружку за ноги, в неподвижном состоянии пролежали мы около получаса. А горничная все не шла. Мальчишки зря накрыли на стол и надеялись таким образом, пригласив ее к нам, убедить, что в номере посторонних нет.
Лишь изредка мы с Галкой, дуэтом, жалобным голосом просили покровителей уделить нам капельку внимания. По телевизору одновременно по двум программам шел футбол и «Спрут». Разумеется, мы просили мужиков переключить телевизор на кино и, в свою очередь, прибавить звука, ведь мы лишь на слух представляли все происходящее на экране.
Увы, зря все было затеяно. План провалился. Горничная так и не зашла…
Зато нам с Галкой последствий от «подсофавого лежания» хватило на весь поход. Промерзшие, озябшие, мы согрелись лишь спустя долгое время во сне…
СУДЬБА? НЕТ! НЕ ХОЧЕТСЯ ВЕРИТЬ
Утро. Мы также скрытно, но более оперативно сбегаем из гостиницы. До открытия военкомата позавтракали. Начальник четвертого отдела оказался бывшим земляком, с Челнов. Перебросились несколькими фразами и сели за работу. Карточек – море. Почти тридцать тысяч. В предыдущий поход менее четверти наши уже обработали. Карточки – извещения о… смерти… Старые, пожелтевшие, с выцветшими чернилами. Просматриваем: пожилые, и совсем юные мальчишки. Судьба? Нет. Не хочется верить.
Погиб… умер от ран… пал смертью храбрых… захоронен… Пропал без вести. Боец погиб в борьбе с бандеровцами, или же вот: погиб в первые дни войны, в 41-м. Только недавно простился с родными, и, оказалось, навсегда…
Пишем, не оставляем без внимания ни одной карточки. Списки ведем по землякам и дивизии отдельно. Работаем, иногда переговариваемся. Среди прочих откуда-то взялась карточка погибшего со времен гражданской. «Надо же!» – удивились. Усталость почувствовали лишь днем. В перерыв пообедали. Вновь пишем. Проработанные карточки уносим в соседнюю комнату и кладем по ячейкам в столы. А списки погибших и пропавших без вести все увеличиваются.
Фамилии самые разные: русские, татары, с Кавказа, Азии. Всюду, во все уголки страны, проникла похоронка. Похоронка, извещающая о горе… горе родных, близких…
ДЕСАНТ…В ПОЛЬШЕ
Снова ж/д вокзал. Через час мы в Золочеве. Наши расположились в общежитии ПТУ (профессионально-техническое училище). Вечер, кругом темно, лишь здание нашего общежития освещено неоновым светом.
Встреча групп прошла в теплой братской обстановке и носила мирный характер. Между обеими сторонами было достигнуто взаимопонимание, скрепленное рукопожатиями, поцелуями и громкими возгласами. Буйная радость охватила всех членов – участников церемонии. Встреча носила конфиденциальный характер и по сему не освещалась мировой прессой. Итогом встречи явился «легкий ужин», данный в честь приезда дорогих гостей. После «легкого ужина» состоялось нелегкое собрание.
Сенсация. Ошеломляющая новость. Хотя нет, во времена ПЕРЕСТРОЙКИ эта новость не явилась для нас уже сенсацией. Комсостав объявил, что завтра, 19 сентября, представилась реальная возможность послать двух бойцов десанта… за границу – В ПОЛЬШУ! Железный занавес открылся! Реакция в рядах бойцов: с начала тишина, выражение недоверия, затем смех. Комсостав серьезно убедил всех, что, действительно, эта идея –реальность.
Достойными поездки оказались Галинка Кузнецова и Галиакберов. Однако Андрюша с по-детски чистым, искренним выражением лица объявил: «А я паспорт дома забыл». Ну, вот… А без паспорта ведь никак нельзя. Но не будем забывать, десант славен не только своими «демократическими традициями», но и ГЕРОЯМИ, воплощающими эти традиции в жизнь. И теперь, в такую решающую минуту, нашелся отважный боец, не побоявшийся предстоящих трудностей. Этим героем оказался… КОМИССАР ШАГАЛИН. Скромно, негромким голосом Вадим убеждал всех в том, что он выручит нас: «Так и быть, у меня есть паспорт, и я поеду с Галиной в Польшу». Новость, выложенная комсоставом на собрании, стала предметом обсуждения еще на полночи. Девчонки стали договариваться о том, кому чего привезти из Ярослава. Командир предложил Галине взять его часы с целью продать их там и купить для него косметику.
Утро в Золочеве следующего дня 19-го девятого месяца сего года. Ах, проспали. Садыков, зевал и, почесывая затылок, будил спящих. Впопыхах собираемся, завтракаем. Жаль Шагалина с Галиной. Они опаздывают. Переживаем за них, опаздывают на автобус. Разбегаемся по заданиям. А в это время…
Кузнецова и Шагалин бегут. Бегут сорок минут, бегут двадцать минут. Добежали почти до окраины города. Галинка подстегивает и торопит Вадима, а он, измученный, изнуренный беготней, хочет, но… боится сказать правду о загранпоездке. Галинка уже останавливает машину, поскольку времени катастрофически мало. Галинка мечется… И тут Вадим дикими голосом: «Галина, стой, снимай лапшу!»
«Что… да, да, я все знала с самого начала, с тех пор, как вы сказали об этом» – обиженно, рассерженным голосом выговаривала Галина.
Правду об этой истории узнали мы лишь вечером, после возвращения бойцов из Польши. Известие о прибытии последних вызвало массу споров и дебатов на соответствующем уровне.
ВОТ ТАК ВСТРЕЧА!
Спустя некоторое время…
Сегодня в поиске я с Эмилем. Последний день походной работы. Последний день поиска. Успеваем отработать несколько райвоенкоматов. Это здорово. Не останавливаемся. Впереди встреча с ветераном 336-й стрелковой дивизии. Смеркает. Старый автобус везет нас до села Выжомли. Немного уставшие, но счастливые, высыпаемся несколько минут на последних сидениях автобуса. Дом ветерана оказался неблизко от шоссейной дороги. Удивительная по простоте природа…
Юлиан Михайлович, так звали ветерана, оказался сыном полка! Надо же! В первом походе я встретилась с бывшим полковным сыном. Эмиль рассказывал, что такая встреча – первая. Нам повезло. Юлиан Михайлович рассказывал о себе, о полку, в котором ему недолго довелось воевать. Он был совсем мальчонкой, когда напросился в полк. Щадили, жалели бойцы юного Бураковского, потому и оставлен он был вскоре на работу посыльным в военный трибунал. С первых послевоенных лет и по сей день Юлиан Михайлович преподает в школе.
… А стрелки часов все бежали и бежали вперед. Жаль, время нас поджимало. И, несмотря на скупой, в общем уже знакомый нам пересказ истории боевого соединения, было действительно здорово. Встреча и беседа с живым, настоящим сыном стрелкового полка 1132! По возвращении на базу к нашим, во Львове, мы с Эмилем будем по-детски хвастаться этой встречей. Надолго она запомнится мне.
ЭПИЛОГ…
Так устроена жизнь человека, что непоколебимая жажда нового, неизведанного, «покорение каких-то высот» всегда становится уделом молодых.
Почему это так, а не иначе, почему удел молодых (оптимистов), и лишь за редким исключением, скажем, наших родителей, не знаю, пока не могу ответить. Да это видимо и не суть важное. Именно таким «покорением одной высоты», открытием еще одного мира человеческой жизни и стал для меня поход. Мой первый и, хочется надеяться, не последний десантский поход.
Помню бесконечную, скучноватую дорогу туда, на Украину; помню первую в походе встречу с ветераном. Садыков, с тобой вдвоем в поиске; был жаркий яркий день. И пили мы с тобой в тот день на обед кока-колу, которую купили в сельской рабочей столовой.
А кто не помнит Польшу? Зинуровский боевой листок на тему «Десант в Польше»?! А сколько поздних ночей мы просидели, составляя отчеты о проделанной работе, статьи для местных газет.
Не забудется возложение. Искренность и какая-то взрослая, внутренняя серьезность, с которой мы, все походники, стояли у вечного огня на воинском кладбище в Золочеве. Утро было тогда необыкновенное, все в тот миг как бы соединилось с нами… И тишина листвы деревьев, и розовый рассвет неба, и сам неугасающий огонь неба…
Уезжали… Расставаться с Украиной немножко грустно. Мысленно уже ощущается конец похода. … Снова шел поезд по Украине… Все те же бесконечные необъятные поля, огороды с большущими ярко-желтыми тыквами мы видели в окна вагона. Мы были в лете, а уезжаем в осень…
Автор: Барциц М.