ИНАЧЕ НЕЛЬЗЯ…
Бои в Пруссии были затяжные, и, несмотря на все усилия советского Верховного Главнокомандования, и частей нашей армии, продвижение вперёд было незначительным, по два-три километра в день. Только 54-ая стрелковая дивизия смогла продвинуться на семь километров. Малое продвижение наших войск объяснялось тем, что оборона противником сооружалась довольно долгое время, и всё давно было готово к затяжным боевым действиям. Развалины старых феодальных замков и крепостей были превращены в укрепления. Взять их сходу было очень трудно.
В ходе операции населенные пункты штурмовались нашими войсками после полного окружения. «Крепкие были орешки…» – вспоминают ветераны. Причем гитлеровское командование направило сюда части, которые были сформированы из уроженцев и жителей Восточной Пруссии. Отсюда ясно, с каким упорством и фанатизмом обороняли они эту территорию.
Два укрепрайона – Ильменхорстский и Хайльсбергский в полосе наступлений дивизии не уступали по своей мощности оборонительной линии «Зигфрид» под Берлином. Только один из них насчитывал более 900 дотов, бронеколпаков, которые были врыты в землю на глубину в несколько метров, и прямое попадание авиабомбы оставляло лишь небольшую вмятину… Немецкое командование надеялось, и не без оснований, на Кенигсберг, который обороняли две крупнейших группировки – Юго-Западная и Земландская. Снабжение противников велось морским путем и с помощью авиации. Наша авиация, которая базировалась на дальних аэродромах, не могла прервать доставку продовольствия и оружия. Поэтому советское Верховное командование поставило целью рассечь эти две группировки, прижать их к морю и уничтожить каждую в отдельности
54-ая Макеевская гвардейская стрелковая дивизия участвовала в уничтожении Юго-Западной группировки противника. Орден Кутузова II степени после жестоких боев украсил знамя нашей дивизии. 163 гвардейский стрелковый полк был удостоен ордена Красного Знамени, 125 гвардейский артполк получил орден Суворова II степени. Эти награды говорят о том, как героически сражались наши солдаты.
Сейчас, когда жители многих городов Калининградской области отметили тридцатипятилетие освобождения, очень нелегко отыскать следы войны. Тридцать пять лет – довольно большой срок, но, несмотря на это, наши десантники пытались побывать во всех районах, который освобождала 54-ая стрелковая дивизия. Несмотря на все поиски, материала было явно недостаточно. Но тот материал, который удалось собрать, помог нам проследить участие 54-ой стрелковой дивизии в Восточно-Прусской операции.
***
…«Особо массовый героизм проявили автоматчики 162 гвардейского стрелкового полка во главе с командиром взвода младшим лейтенантом Борзых. Бойцы этого взвода первыми ворвались во вражеские траншеи, в рукопашном бою уничтожили двадцать шесть гитлеровцев и семерых взяли в плен. Умение, находчивость, личный героизм проявил в бою гвардии красноармеец Левченко. По собственной инициативе, пользуясь неровным рельефом местности, он выдвинулся на опушку леса, откуда вели огонь вражеские автоматчики. Левченко скрытно зашел им в тыл и, подняв гранату, крикнул: «Сдавайтесь, гады! Иначе всех уложу на месте!» четыре гитлеровца подняли руки, а пытавшиеся оказать сопротивление были уничтожены».
/Из архива МО СССР/
В боевых действиях тех лет, копии о которых мы снимали, все подвиги солдат описываются скупо, по–военному. А подобных эпизодов было очень много. Когда просматриваешь наградные листы, бросается в глаза, что они заполнены на воинов разных национальностей – русских, грузин, азербайджанцев, белорусов, молдаван…
«…первым ворвался в траншею противника…», «…двумя гранатами уничтожил и огнем ил лично оружия уничтожил шесть гитлеровцев…», «…прочно удерживал свои позиции…». На первый взгляд события могут показаться незначительными. Мы знаем о подвигах, когда уничтожались сотни фашистов, десятки танков, самолетов. Но давайте подумаем немного. Ведь из этих каждодневных будничных подвигов и складывалась наша Победа.
В походе нам рассказали о сражении артиллеристов 125-го гвардейского артиллерийского полка с фашистками танками. За этот бой командир батареи лейтенант М. Н. Дунаев получил звание Героя Советского Союза, подбив четыре танка. Два из них – будучи раненым… Пятая батарея лейтенанта Шурганова подбила восемь танков и четыре бронетранспортера.
Этот бой должен был решить судьбу населенного пункта Зеехаузена. Враг много контратаковал, преимущественно ночью. Основной целью фашистов было уничтожение штабов наших полков. Так, в Помпикене был атакован штаб 163-го гвардейского стрелкового полка, а под Сервиттеном командир 160-го стрелкового полка полковник Яценко отбивал со своим штабом атаки врага, вызвал огонь нашей артиллерии на себя…
…В походе этого года мы проехали и прошли по Калининградской области более двухсот пятидесяти километров, посетили двадцать один населённый пункт, а в 45-ом наши части, круша оборону противника, прошли в морозы и слякоть по непролазной грязи почти столько же, освободив сто тридцать девять населённых пунктов, уничтожив более двенадцати тысячи гитлеровцев, захватив много боевых трофеев.
Цена всему этому – тысячи жизней советских солдат и офицеров. И мы об этом будем помнить всегда.
Иначе нельзя…
Автор: Т. Камышникова
НАША ВОСТОЧНО-ПРУССКАЯ
«Внимание! Поезда до Кенигсберга временно не ходят» до сих пор такие объявления висят на многих вокзалах Западной Германии.
«Калининград – Москва. Поезд 30. Время отправления – 17:09. время прибытия в Москву – 13:00» Такие слова провожали нас с Южного вокзала города 7 февраля 1980 года. Мы уезжали домой, оставляя воспоминания о четырнадцати днях, прожитых в самой западной области России. Вот и кончилась наша Восточно-Прусская операция. Что можно сказать про нее? Солдаты бы сказали: «Бои были тяжелые, но скоротечные».
Десантники скажут: «Трудновато пришлось, но уж слишком быстро все кончилось. Жалко расставаться».
Действительно, наша «операция» отличается от подлинника 1945 года. Она исчисляется не месяцами, а все лишь несколькими днями. Да и потери чудовищно различны. 1945 год – тысячи жизней. 1980 год – несколько катушек фотопленки, да слегка похрипывающие голоса.
Но вот последние снимки на фоне арки вокзала – На память! – и в путь.
Колеса мерно постукивали на стыках, я сидел у окна вагона и смотрел на проплывающую мимо зимнюю Калининградскую землю. Второй раз уезжаю отсюда, и второй раз убегающие назад километры оставляют чувство потери чего-то. Поход – 80. Каким запомнится он каждому из нас?
Поиск, концерты, лекции, беседы…
Идя в поход, мы знали, что маршрут в плане поисковой работы будет менее богатым, чем прошлый. Действительно, сам факт, что калининградская область вошла в состав СССР только после войны, в 1947 году, говорит о многом. Местных жителей-очевидцев военных событий – мы вообще не рассчитывали здесь увидеть. Одна надежда на знакомые нам по письмам музеи следопытов и данные военкоматов.
«На 623-километровом маршруте поисковыми группами был отработан один населенный пункт»,- записано в послепоходном отчете «Десанта». Сухая, лаконичная фраза, а столько за ней кроется. Встречи со ставшими нам близкими людьми, минутные молчания памяти у братских могил, находящихся здесь чуть ли не в каждой деревеньке, тысячи перечитанных в военкоматах карточек погибших, «бессонница» над «боевыми листками»…
В отличие от прошлого года этот поход резко отличался спецификой работы. Если так называемые «белорусские встречи» нашего десанта (то есть такие дни, когда поисковые группы сходились в одном пункте), можно сосчитать на пальцах одной руки, то здесь мы держались и концентрировались – вот основные условия нынешнего похода. Если ребята и расставались, то самое большее на день для того, чтобы что-то доделать на маршруте или подготовить базу для основного состава на пути вперед.
Между концертами двух последних походов можно поставить тождество: 21=21. Правда, пришлось это простое на вид математическое равенство делать упорным трудом нашей «агитки». Если в прошлом году такое количество концертов было дано двумя группами, то нынче все это вынесла на своих могучих плечах многочисленная, но единственная агитбригада. Конечно, надо отметить работоспособность всех ребят. Опыт ветеранов Лени Сергеева, Миши Петрова, Сергея Федотова сочетался с энергией новичков. Два-три концерта в день – таков регламент выступлений «агитки». 8000 человек – аудитория похода.
«Значит, так, ребята, сейчас расходимся по классам, читаем лекции, а потом идем на концерт», так часто начинали работу в школе наш командир Рафаэль Багаутдинов. 4-10 классы – контингент наших слушателей. Каждый возраст имеет свои интересы, его нужно по-разному захватить, дать почувствовать сказанное. О том, насколько это удалось, можно судить по отзывам:
«…Спасибо вам за нужную работу…»
«…Мы стали невольными поклонниками университета…»
«…из лектора получится очень хороший преподаватель, умеет завладеть вниманием аудитории, рассказывает просто, доходчиво…»
«…Молодцы ребята!»
На полях лекторских «боев» закалились новички похода, почувствовали уверенность в себе, настроились на плодотворную работу. Сто десять лекций прочитано в походе десантниками. Эта цифра возникла непроизвольно, мы не стремились к ней, но настрой ребят был такой, что количество лекций к концу похода оказалось рекордным в истории «Десанта». Но для нас важна не цифра, а то, что еще дополнительно десятки, сотни слушателей узнали о Казани, о славных традициях университета, о наших походах за Памятью.
Однако, самая широкая аудитория у «газетчиков» десанта. В четырёх районных газетах появились материалы о «Снежном десанте» за подписью А. Бабайкина и М. Бугая. Калининградский комсомолец» поместил в номере от 6.02 большую статью Л. Сергеева. Итого – пять публикаций за поход (в прошлом году – четыре). Если присовокупить к ним десять боевых листков, то работу пресс-группы на маршруте можно считать успешной.
Ни один из эпизодов нашей походной жизни не оставила без внимания Н. Васясина – наш летописец. Огромная толстая тетрадь исписана от корки до корки. В ней – будни десанта, в ней итоги работы. В походе в военкоматах было просмотрено 22276 карточек погибших бойцов и офицеров 54-ой гвардейской стрелковой дивизии. Произведены встречи с десятью ветеранами Великой Отечественной войны. В музеях снято сорок две копии с документов, из них семнадцать копий писем, пятнадцать копий с газетных статей, десять копий с официальных документов, а получено в дар двадцать одна фотография, семь газет со статьями о боевых действиях в Восточной Пруссии. Общий путь – 2692 км. Пешие переходы составили 95 км.
…Я смотрел в окно вагона, где проплывала заснеженная калининградская земля и думал: «Вот и закончился мой первый поход. Было в нем и хорошее и не очень (больше, конечно, хорошего). Мои пожелания походу и мечты сбылись. Мы все крепко сдружились и не представляем расставаний.
Много еще будет «операций », подобных Восточно-Прусской. Но такие операции – с безоблачным небом, с мирными встречами и улыбками нам необходимы. Мы с нетерпением ждем их каждый год. Этим и живет десант. Хочется верить, что в следующий поход мы сможем пойти в основном, нынешним составом. Давайте «брать» г. Николаев без потерь.
Автор: В. Беспалов
ПРИСПУЩЕНЫ ГРАНИТНЫЕ ЗНАМЁНА
«Лепил» снег. Каждую минуту приходилось очищать объектив фотоаппарата от назойливых клочьев. Руки без варежек мерзли. Я сильно переживала, хотя старалась быть уверенной. Сегодня у меня самая ответственная, самая важная съёмка – принятие клятвы у могилы Неизвестного солдата. Волнуюсь. Надо найти самую подходящую точку съемки. В окошечке видоискателя фотоаппарата каждый из принимающих клятву – как на ладони: задумчивые, серьёзные, сосредоточенные, близкие милые лица.
Автор: Н. Козина
***
«Мне казалось, что принятие клятвы будет проходить в торжественной обстановке, что вокруг не будет народу – только десант. Всё оказалось намного проще. Жизнь шла своим чередом, к Вечному Огню приходили счастливые молодожёны, пионеры. Так хотелось им сказать: «Подождите немного! Здесь сейчас мы должны давать клятву, может быть, самую главную в своей жизни!»
Я снимаю их лица для истории десанта. Его будущее – в этих ребятах. Они, наверное, прекрасно осознают это.»
Автор: И. Белькин
***
«Сколько раз здесь проходила смена десанта. Старички прощались, приходили новые десантники. У нас тоже будет последний поход. Но мы не забудем этой клятвы. Не забудем, что и мы начинали здесь.
Церемония длится недолго, мне кажется, что я не успела сделать ни одного стоящего кадра. Тороплюсь. «Налево-о!» Все! Они сейчас уйдут, а мне так хотелось сделать ещё один, общий снимок. «Внимание!» – но меня никто не слышит – всеобщее рукопожатие, поздравления, улыбки».
Автор: С. Челяев
***
«Было страшно. Хотелось плакать. Забота «старичков» трогала до глубины души: кому-то шарф поправят, кому-то воротник куртки. От рукопожатия Коли Старшинова гудела рука. На сердце было так хорошо! …Клятва честно жить и работать даётся один раз в жизни!
Замер строй. Снимать удобно. Только успевай улавливать неповторимый миг и нажимай спусковую кнопку. Интересно, о чём сейчас думает Ваня Лебедев?
“Сколько раз здесь проходила смена десанта. Старички прощались, приходили новые десантники. У нас тоже будет последний поход. Но мы не забудем этой клятвы. Не забудем, что и мы начинали здесь”.
Окоченевшими руками навожу “Киев” на новичков. Я постоянно бегаю, ищу интересный ракурс, дрожу от холода, а, может, от волнения – если не получится? Девять человек замерли в строю. Как им не холодно? В кадре Марина Юдкевич:
“Ответственность давит, ответственность перед теми и за тех, кого нет”
Но вот делаю последний снимок и… Что такое? Эх, пленка закончилась».
Автор: А. Галявиев
В ЯСНОЙ ПОЛЯНЕ – СНЕГОПАД
В музее было холодно, и только электрокамин излучал благодатное тепло. Однако, желающих погреть руки не оказалось: десантники разбрелись по двум небольшим залам.
Школьные музеи освобожденных от фашистов областей всегда поражаю обилием ржавого арсенала войны: пулеметы, гранаты, автоматы – позеленевшие куски металла. Музей Славы Земковской средней школы – не исключение. Но внимание десантников сосредоточено на другом: какие материалы по 54-й гвардейской экспонируются на стендах?
«К сожалению, по вашей дивизии ничего нет, – говорит руководитель музея Иван Никитович Макеев. – Мы ведем работу только по 55-й Иркутско-Пинской дивизии».
Наши соседи слева… Ну вот, опять зачислил себя в списки части. Хотя в «Десанте» принято называть 54-ю дивизию «нашей» не ради красного словца. За 4 года мы так привыкли к нашему соединению, что даже оброненное кем-то число заставляет невольно вслушаться в разговор, как если бы услышал номер своей квартиры или дату рождения.
«По вашей дивизии ничего нет…» Что ж, будь по 54-й гв. стр. дивизии везде и всюду исчерпывающие сведения, поисковая работа «Десанта» попросту не имела бы смысла. История умеет хранить свои тайны.
Разочарование длится недолго. Война, смотрящая на нас со снимков и документов, не оставляет места сетования за неудачу.
Их изуродовал фашизм. Два фотодокумента: на первом- выкормыши гитлерюгенда с остекленевшими глазами / еще подумалось – волки /; на втором – голодный затравленный взгляд исхудавшего до невозможности ребенка за колючей проволокой. Кто они? Что с ними стало дальше / если только война не «смолола» их в своей трескучей мельнице /? .. Остается лишь догадываться.
История умеет хранить свои тайны…
Тянутся, проплывают перед глазами в медленном ритме наших шагов наградные листы с пометкой «посмертно», улыбки героев, навсегда молодые и задорные, потемневшие ордена и офицерская форма старого образца. Потрогать руками? … Пожалуйста! … Только здесь нужно другое соприкосновение с войной – сердцем, душой, совестью нашей.
Увиденное и пережитое еще долго заставляет искать во всем следы войны. Красное, полуразрушенное здание напротив Музея Славы. Что это: отметины артналета или, может быть, бомбежки?
«Нет, – Иван Никитович отнёсся к нашему вопросу серьезно, – старая мельница, сейчас ее реконструируют».
…Гросс-Тракенен. На картах скольких войн в этот населённый пункт упирались красные и черные стрелы наступлений? Один из пограничных форпостов в Восточной Пруссии, фамильное поместье гитлеровского фельдмаршала Паулюса сегодня носит название Ясная Поляна.
Тихо и несуетно в посёлке. Зелёные, заплесневелые дубы притулились по обочинам дороги. Журчание незамерзающего ручья да изредка машина тревожат застоявшуюся тишину. Снег мягко спадает с мирного неба, скрадывая под собой резкие очертания обелиска над братской могилой. Две с половиной тысячи избранных смертью, две с половиной тысячи парней спит под этим обелиском…
Автор: С. Федотов
Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами соединений и частей Красной Армии.
За успешное выполнение заданий командования в боях по уничтожению юго-западной группировки противника в Восточной Пруссии, проявленные при этом доблесть и мужество наградить орденом Кутузова II степени 54 гвардейскую Макеевскую стрелковую дивизию.
Москва, Кремль
26 марта 1945 г.
Председатель Президиума
Верховного Совета СССР
М. Калинин
Секретарь – А. Горкин
ЛЕЙТЕНАНТ ИЗ 45-ГО
«…Северный ветер с Балтики. Возможно таяние снега. Густой туман. Видимость не более ста пятидесяти-двухсот метров» (из сводки погоды по Калининградской области.)
Такой туман представить можно: в городе-через пять-шесть домов ничего не видно. А в поле – прямо из плотного, мутно-белого пара выползают танки. Они движутся вперед, освобождаясь от тумана, и следом выступают неясные силуэты пехотинцев, цепью идущих за танками.
Противник контратаковал. В этот раз ему удалось вклиниться в боевые порядки наших войск. «Вижу цель!» – крикнул наблюдатель.
Танки шли клином, двигались на батарею 115-го артиллерийского полка. Впереди полз огромный «королевский тигр». Один на один – танки и батарея без пехотного прикрытия. А оттуда, из враждебного тумана все выползают и выползают бесформенные чудовища. И чем ближе, тем яснее различается белый паук на башнях
Ожидание длилось долго – несколько минут. О чем думал командир – мы не узнаем: о том, что снарядов может не хватить, об отце, погибшем зимой 42-го там, где не бывает таких сильных туманов?
Из анкеты:
«Фамилия, имя, отчество – Дунаев Михаил Никитич. Год рождения -1923. Социальное положение – из крестьян; лейтенант Красной Армии».
Танки в двухстах метрах.
«Батарея, огонь!» Один танк остановился. Из его щелей и отверстий полез смоляно-черный дым.
«Огонь!»- вот уже “королевский тигр” закрутился на месте- перебиты гусеницы.
«Огонь!..»- но два орудия слева молчат. Привычно пригнувшись, Дунаев побежал туда. Одно орудие разбито. Другое осталось без командира и наводчика. Убиты. Думать некогда и не о чем. Дунаев остался у этого орудия.
Туман пахнул дымом и гарью. Копотью покрылось лицо.
Танки. Они уже совсем близко. Лейтенант один у орудия. Он командует себе. «Прямой наводкой… Огонь! Огонь!..» Черный дым душит. Еще два танка полыхнули факелами.
Батарея держалась, принимая на себя удары танков противника – держались артиллеристы, смертные боги войны. Взрывной волной Дунаева отбросило от орудия. «Ранен!» – мелькнуло в голове. Но было не до этого – две самоходки слева из прозрачного леска. Ещё снаряд. «Огонь», – шепчет лейтенант. Снег тает от растекшегося по нему горячего мазута. Первая самоходка встала, наткнувшись на огонь дунаевского орудия.
Лейтенант вновь выстрелил. И тут грохот его взорвавшегося орудия заглушил все. Падая назад, Дунаев успел еще увидеть, как горит подбитая им вторая самоходка…
…На войне умирают по-разному. В военкоматских карточках, погибших в графе «Почему выбыл из строя» значится: «погиб», «умер от ран», «заболел и умер». В графе «Наименование, номер части» – стрелковые полки, танковые и медицинские части, управление по учету потерь…Михаил Дунаев, лейтенант 125 артиллерийского полка 54 гвардейской стрелковой дивизии, погиб вместе со своим орудием. «Гибель офицера вызвала ярость бойцов. Они без пехотного прикрытия подбили восемь танков и уничтожили пятьдесят гитлеровцев» (из материалов школьного музея).
«Наши части в Восточной Пруссии добились большого успеха. Отбивая контратаки противника, они продвинулись на семь километров в глубину вражеской линии обороны» (из сводки Информбюро) ….. Это был один день, даже часть дня Восточно-Прусской операции, продолжавшейся три с половиной месяца. Это эпизод великого подвига советского народа.
Мы привычно говорим о подвиге. Страшные цифры поражают наше воображение: два танка и две самоходки подбил лейтенант Дунаев.
А ему было двадцать два года, и утро этого последнего дня было тихое, и ждал он, может быть, письма из дома…
Недалеко от фурмановской средней школы поселка Заветы /бывшего Альт-Будапенена/ – братская могила восьмисот восьмидесяти семи советских воинов. Восемьсот восемьдесят семь – небольшой ровный четырехугольник, ограниченный плоскими белыми камнями. Здесь же – могила Героя Советского Союза Михаила Дунаева.
Автор: М. Юдкевич
27 января. Поисковая группа в составе Ермакова, Красильникова, Гатауллиной, Бугая и Белькиной оставлена в городе Нестерове для работы в военкомате и редакции. В Военкомате работали с 9 до 19 часов. Просмотрено более 10 тысяч карточек погибших, из них – 36 бойца 54-й гвардейской стрелковой дивизии.
5 февраля. Крепость Бальга – последний пункт нашего похода. Здесь 54-й гвардейская стрелковая дивизия закончила боевые действия на территории Восточной Пруссии. На Бальгу шли пешим переходом.
Цифры очень трудно представить – абстракция какая-то. Известно – в войну погибло двадцать миллионов. Приходишь в военкомат маленького районного городишки, показывают тебе картотеку погибших, и мелькают перед тобой карточки, карточки, карточки, и думаешь – а сколько еще таких городишек, в каждом из которых – карточки, карточки, карточки… И вот перебираем мы их, и такое ощущение, что хотят эти погибшие рассказать тебе. А рассказать-то почти нечего. Смотрят на нас сухие цифры и буквы: фамилия, родился, погиб, захоронен, данные о родственниках. Вот и все, что осталось от живых людей. Строчки, написанные детской рукой с ошибками. Лежат они аккуратной стопкой в ящике, и не знают люди, что в этом ящике находятся их счастье, радость – все, за что так дорого заплачено. Сидишь наедине с этими карточкам, и время для тебя останавливается. Стоят перед глазами все десять тысяч… Выписали мы 364 фамилии бойцов нашей дивизии, а остальные?.. Неизвестные, забытые, некоторые только с фамилией. Война бывает и такая. Не только цветы, благодарности, почести, славная память, но и никому не известные карточки, написанные детской рукой с ошибками. Жил человек, мечтал, работал, а остался от него только чистый лист бумаги. Все! Усталость одолела. Сколько же их… Мелькают перед глазами фамилии. Какая неблагодарность – над каждой карточкой надо думать, а мы просматриваем быстро-быстро, уже механически. И как-то стыдно становится за эти сухие фразы, за недописанные графы.
Сегодня почему-то очень трудно идти. Ветер сбивает с ног, дорога скользкая, приходится нагибаться. Легче было взять автобус, неужели бы не дали? Но надо дойти, надо обязательно дойти до моря. А иначе, зачем всё это? Действительно, зачем?
Тридцать пять лет назад по этой же дороге шли наши ровесники. В отличие от нас шли в полном военном обмундировании, точнее, продвигались с боями. Тоже к морю.
Навстречу нам то и дело попадаются рыбаки, счастливые, усталые. Мы идем по мирной дороге.
Тридцать пять лет назад навстречу нашим ровесникам шла смерть. Не для всех. Здесь тоже были свои счастливчики. Смерть, как правило, выбирала самых молодых.
Развалины замка показались совершенно неожиданно. Откуда? Здесь?
Этому замку, наверное, лет восемьсот. Остались всего лишь жалкие останки, но свое великолепие они сохранить сумели. Стояли как живые свидетели судеб человеческих.
Тридцать пять лет назад эти стены видели фашизм: два советских парламентера, повешенных немцами, два изуродованных трупа с белым флагом на фоне красного кирпича.
Вот уже виден залив. Спустились. Говорят, здесь очень много янтаря, и кто найдет его – найдет свое счастье.
Тридцать пять лет назад счастливым считался тот, кто дошел до залива. Весна. Тает лед. Снег белый, политый кровью. Кровью вчерашних призывников. Некоторые из них впервые увидели море, многие не увидят больше его никогда.
Сегодня был очень трудный переход, но мы дошли – дошли до моря. Многие увидели его впервые. Мы бросали монеты в залив, чтобы еще раз вернуться сюда.
Автор: И. Белькина
ОН ПРОЖИЛ ЭТУ СЕКУНДУ
На крутом берегу реки, пересекающий город Гусев, стоит строгий памятник. На высоком постаменте – бюст молодого офицера с непокорной шапкой густых кудрей. Открытый, прямой взгляд устремлён вдаль, словно в грядущее годы, десятилетие. Это памятник советскому офицеру, коммунисту капитану Сергею Ивановичу Гусеву. Именно его именем назван город Гусев (бывший Гумбиннен).
…О ней он знал очень и очень немного, об этой Пруссии. Он слышал, что это гнездо фашизма, что здесь вынашивались коварные планы захвата советских земель. А теперь он, простой парень из Липецка, пришел сюда как народный мститель. Перед ним простирались бесконечные равнины, перерезанные ручейками, мелкими речками, многочисленными озёрами, ухоженными дорогами.
Всматриваешься в бинокль… где-то далеко, на горизонте маячит в лесок или роща, одинокий холмик. Асфальтированная дорога, обсажена деревьями, извилистой узкой лентой тянется от местечка к местечку, от хутора к хутору. Вокруг пустынно, не видно ни людей, не движущегося транспорта. Враг, как затравленный зверь, притаился, зарывшись в землю и железобетон. Немцы совершенствовали оборону в Восточной Пруссии. Они создали многочисленные сооружения из железобетона с артиллерийскими и пулеметными точками, бронированными колпаками. Были у немцев и многоэтажные доты. Передний край обороны сплошь устилали минные поля, надолбы, противотанковые рвы. К круговой обороне были приспособлены посёлки, фольварки, хутора, каждое здание.
13 января 1945 года. С утра было пасмурно и тихо, удивительно тихо. Было не по-зимнему тепло, падал мягкий снег… И вдруг грохот тысяч орудий потряс воздух и землю. Всё пришло в движение: люди, машины. Из укрытий выходили знаменитые Т-34, в небе над войсками с ревом проносились краснозвездные самолеты. Советские войска пошли в наступление. Началась Восточно-Прусская операция.
Пять дней не прекращалось канонада. В результате наши части продвинулись вперед до 45 км, расширив прорыв до 60 км по фронту.
Шаг за шагом бойцы продвигаются вперёд. Направление одно – Кёнигсберг, ближайшая цель-город Гумбиннен, центр большой Восточно-Прусской провинции, прилегающей к Неману. Немцы защищались с отчаянием обреченных. Стремясь отсрочить часть своей гибели, они цеплялись за каждый дом. В бой были брошены отборные отряды, которые прошли специальное обучение в Гумбиннене. Враг рассчитывал ответным Контрударом отбросить наши части назад. Обстановка менялась беспрерывно. Отдельные населенные пункты переходили из рук в руки по несколько раз.
130-ая стрелковая Таганрогская ордена Ленина Краснознамённая ордена Суворова дивизия, в которой служил С. И. Гусев, находилась на самом острие прорыва.
Заместитель командира батальона по политической части 664 стрелкового полка капитан Гусев находился на левом фланге батальона. Позиции здесь удерживала 6 стрелковая рота. Ночь на 18 января прошла спокойно. Подморозило. Чистое зимнее небо холодно глядело на землю. Тысячами воинских звёзд. А земля спала, утоптанная за день солдатскими сапогами, политая их кровью, спала тревожно, каждый раз вздрагивая от редких пушечных выстрелов.
На рассвете стало совсем тихо. Наступил новый день – 18 января 1945 года. Что он готовит людям, этот день. Гусев не спал почти всю ночь, готовил своих бойцов к предстоящей схватке с гитлеровцами, призывал их отомстить врагу за поруганную землю, за слёзы матерей, за смерть своих боевых товарищей…
С восходом солнца немцы пошли в наступление. В бой были брошены танки. Стреляя на ходу из пушек, они по ровному полю неслись прямо на позицию, которая защищала рота старшего лейтенанта Вепринцева. Гусев побежал туда. Он должен быть там. Там будет трудно.
Несколько танков были подбиты и дымились неподалеку от наших позиций. Однако остальные машины с белой свастикой на башнях медленно двигались на позиции роты.
Убит командир одного из взводов младший лейтенант Кибяков. Тяжело ранен командир роты Вопринцев. Минута была критическая. В рядах наших бойцов наступило замешательство. Ещё миг… и кто-то может не выдержать, побежать. Противник, видимо, заметил растерянность обороняющихся и бросил в бой автоматчиков.
Обстановка осложнилась. Получив подкрепление, фашисты пошли в контратаку. Перевес сил был на стороне противника. Он начал теснить 6 роту. По команде Гусева один из взводов открыл залповый огонь по гитлеровцам. Его примеру последовали другие подразделения. Фашисты залегли, накапливая силы для решительного рывка. Надо упредить их.
Нельзя было терять ни секунды. Гусев тотчас оценил обстановку. Надо контратаковать немедленно, иначе смерть. Он побежал вперёд, не оглядываясь! Знал, что за ним пойдут, потому что это были бойцы, им воспитанные. За офицером устремились вперед гвардейцы Дорофеев, Ермак, Сорокин, Сердюк, пулеметчик Кнаков. Мгновение, и вся рота устремилась лавиной на врага. Он не ошибся. Секунда, другая, и уже слышно мощное русское «Ура-а-а!»
Кто-то падает, стонет, пытается подняться, снова падает. Но нельзя ослаблять темп.
Смяв противника, воины с ходу ворвались в траншею. Закипела рукопашная схватка. Теперь выручай, русский штык! Разрывы гранат, пистолетные выстрелы, треск автоматов – все слилось, смешалось в разноголосый шум боя.
Исход боя был уже решен, когда пулеметная очередь, выпущенная почти в упор, сразила отважного капитана. В последнюю секунду он услышал лишь Крик бойца, бежавшего с ним рядом: «Капитан Гусев! Товарищ капитан!»
Он не знал, что над ним нависла беда, он только чувствовал: еще секунда, и враг дрогнет и побежит. Он прожил эту секунду, потом потерял сознание, увидел, падая, своих солдат уже впереди. Справа и слева соседние подразделения тоже пошли вперёд, на Гумбиннен!
Тяжелораненого политрука положили на палатку. Словно прощальный салют звучали над героем последние выстрелы этого боя. Ещё раз над полем прогремело «ура!»
Собрались бойцы, склонились над боевым товарищем…
Капитан С. И. Гусев скончался от ран в полевом лазарете, который находился в родовом имении Паулюса Гросс-Траккенен (ныне совхоз «Ясная поляна»), там же его похоронили со всеми воинскими почестями.
После этого боя путь на Гумбиннен был открыт. 21 января над городом уже развевался красный флаг.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1945 года капитану С. И. Гусеву было присвоенное звание Героя Советского Союза, посмертно.
Память о герое жива. Перед зданием средней школы №3 г. Гусева, как и на городской площади, стоит памятник. Он сооружен на средства пионеров и комсомольцев, которые они заработали своим трудом. В школе родились слова и музыка песни о Гусеве:
В жизнь вступая не трусил,
Курс на подвиг нам дал,
Верь, живёт с нами Гусев,
Боевой капитан.
Путь к подвигу. С первого дня войны политрук Гусев на фронте. Боевое крещение он получил под Ленинградом. Был тяжело ранен. Защищал Сталинград. Перед началом битвы за город вступил в члены ВКП/б/. Награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной Войны I и II степеней.
За несколько дней до нашего приезда в г. Гусев здесь состоялась встреча ветеранов 130-ой стрелковой дивизии. На торжество приехал бывший командующий 28-ой армии А. А. Лучинский и… сын капитана Гусева – Михаил, ныне майор медицинской службы.
Связь поколений, а с нею и подвиг продолжается.
Автор: А. Бабайкин